Мы встретились с Ширин в центре Таллинна в конторе Эстонского Центра по делам беженцев. Белые пустые стены, слегка покачивающиеся от дуновения ветра оконные жалюзи. Тишина. Но именно здесь, спрятавшись от городской суеты, проходит очень важная работа — беженцам из разных точек мира помогают сделать первые шаги в нашей маленькой и абсолютно чуждой для них стране.

Ширин протягивает мне руку и, улыбаясь, произносит: “Tere!” Ее голова покрыта платком, на котором изображены пышные цветы, как будто бы символизирующие солнце, появляющееся после страшной ночи.

Семь лет назад Ширин покинула родную Сирию. Дома остались родители, братья и сестры. Дома осталось все: мебель, заготовки из вкуснейших сирийских фруктов, любимое платье, семейный фотоальбом. “Я помню, как ехала из таллиннского аэропорта в нашу новую квартиру в Ласнамяэ, и мой муж с облегчением сказал, что я наконец-то могу поспать. Когда вы убегаете от войны в неизвестность, о сне никто и мечтать не может. Это была первая ночь за последние четыре года, когда я действительно смогла спокойно закрыть глаза”, — вспоминает она.

Из неизвестности в будущее

Семья Ширин жила в сирийском городе Дарайя, что всего в 10 минутах езды на юго-запад от Дамаска. “Я видела, как летели бомбы и погибали люди. У нас было только два варианта: либо сбежать, либо остаться дома и умереть”. Когда ситуация в районе стала критической, мы сначала перебрались в Ливан, а уже оттуда в Турцию. Но там, помимо местного конфликта с курдами и языкового барьера, было невозможно найти работу, поэтому мы решили податься в Европу. “Единственным моим желанием было, чтобы мой сын Омар (11 лет) мог жить в безопасном месте. Чтобы он смог ходить в школу, учиться и жить обычной, нормальной жизнью. Я сама могу жить хоть на улице, но я очень хочу, чтобы у моего сына было будущее. Чтоб у него, по крайней мере, была возможность мечтать”.

Из Турции Ширин вместе с мужем и сыном на лодке перебралась в Афины. Прожив в Греции всего два дня, стало ясно, что следующим пунктом их “путешествия” станет Эстония. “Я и не знала, что есть такая страна. Я не знала, где находится эта Эстония. Но мы открыли карту и посмотрели”, — смеется Ширин. Она рассказывает, как стала в интернете искать информацию о стране, об обществе, о возможностях жизни и работы, и очень воодушевилась системой образования. “Я перебралась в Европу только из-за ребенка. В Сирии традиционно всегда большие семьи, а у меня только один сын. Если меня спрашивают, почему я не рожу второго или третьего, я всегда отвечаю, что пока я не смогу обеспечить первому ребенку хорошее будущее, я не решусь на этот шаг. Как только я пойму, что мне не стоит переживать за сына, можно будет подумать и про второго ребенка”.

В Сирии Ширин и ее муж Мустафа работали учителями. Кроме того, у семьи был небольшой магазин электроники. “Я работала в организации, которая помогала детям, оставшимся сиротами, или у кого был только один отец. Мы обеспечивали их едой, одеждой, деньгами или помогали со школьными занятиями. Еще я сотрудничала с одним образовательным учреждением, где учились женщины, не получившие в детстве знаний и не умевшие ни писать, ни читать. Кроме того, я преподавала европейцам арабский язык”.

Ширин надеется, что и в Эстонии у нее появится возможность работать по специальности. Но на данный момент она помогает своему мужу в семейной фирме Damascus Food, которая предлагает клиентам различные услуги по приготовлению и доставке блюд арабской кухни — например, хумус, фалафель, баба гануш, киббех, мусака и другие.

“Деньги — не самое главное в жизни. Я хочу снова вернуться к тому жизненному этапу, когда я могу делать то, что мне нравится. Я мечтаю опять чувствовать себя сильной, не нуждающейся в поддержке, что я сама смогу себя обеспечить”.

Damascus Food
Место встречи жителей Эстонии и иностранцев
20 июня этого года, в международный день беженцев, в здании эстонского Совета по делам беженцев был открыт новый общественный центр. Целью этой организации является обеспечение приятной среды для адаптации иностранцев в Эстонии. “Мы планируем проводить в центре всевозможные курсы для женщин и мужчин. А в некоторые дни будем предлагать питание и открытые рабочие пространства для проведения лекций о культуре еды в разных странах. Сейчас за это отвечает Ширин”, — рассказывает Мариэль Вярк, координатор Центра помощи беженцам в Эстонии.


Со временем в Центре будут проводиться мастер-классы, где можно будет научиться, например, мастерству афганской вышивки, плетению африканских косичек или освоить азы арабского языка. “Будем продавать всевозможную сувенирную продукцию, изготовленную руками беженцев, а также одежды, сшитую в рамках нашего гуманитарного проекта. Надеемся, что в конечном итоге центр станет хорошим местом для знакомства иностранцев с местными жителями.

Быть сильнее

После семи лет скитаний Ширин признает, что она снова стала хорошо себя чувствовать — ощущать самой собой. “Вначале было очень трудно. Жизненные силы были на нуле. Даже ниже нулевой отметки. Работа, дом, будущее…Все осталось в прошлом. Нужно было начинать все сначала. Это был момент, когда я больше не понимала, что происходит в мире”.

- Как такое можно выдержать?

“Я не знаю. Честно, совсем не знаю. Все было как во сне — проснулись, а вокруг нас была война, взрывались бомбы, смерть шагала от дома к дому. Я ужасно боялась! Каждую ночь я прижимала к себе сына и мы спали, обнявшись, у стены. Я думала, что, если начнется обстрел, я смогу защитить сына своим телом. Почему-то казалось, что шансов выжить больше на кровати у стены, чем в центре комнаты”.

Ширин говорит, что в Эстонии у них сейчас все хорошо, лучше, чем у других, например, в крупных городах Германии или Бельгии. “Конечно, сначала было очень сложно, ведь мы совсем не знали эстонского языка. К счастью, помогало знание английского, если вдруг надо было спросить что-то в магазине или на улице. Но мы все-равно учим, ведь мы в Эстонии не туристы. Мы хотим здесь жить!”

Маленький Омар говорит на эстонском лучше, чем родители. “Он упертый. Уже через два месяца стал пытаться говорить на местном языке. Сейчас у нас дома такое правило: я его учу английскому, а он меня — эстонскому. Но иногда мне приходится его останавливать и говорить: “Не так быстро, я не понимаю”, — смеется женщина.

Омар учится в гимназии Лаагна, о которой у Ширин только хвалебные отзывы. “Если у других детей есть время поиграть или порисовать, то Омар в этот момент учит эстонский язык. Это сделает его сильнее, я уверена. Сейчас мы вынуждены искать новую квартиру для съема, но из-за школы мы определенно хотим остаться в этом районе. Ведь у Омара уже есть школьные друзья, он привык к учителям, которые о нем заботятся и помогают, когда надо. Я не уверена, что такое же отношение будет в другой школе”.

При создании своей небольшой фирмы кейтеринга (от англ. catering — фирмы, организующие не только приготовление пищи и доставку, но и обслуживание, сервировку, оформление стола, разлив и подача напитков гостям и другие подобные услуги — прим. ред.), Ширин с супругом столкнулись с целым рядом проблем. “Мы не знали, как работает налоговая система, как надо заполнять бумаги и куда обращаться. Но, к счастью, нам помогли наши друзья. Ширин признается, что никогда не опускала рук — даже если очень трудно, надо двигаться вперед. Как она говорит, если ничего не делать, ничего и не получишь, каждый сам в ответе за свою жизнь.

Несмотря на то, что в Германии и Финляндии у Ширин живут родственники и знакомые, именно с Эстонией она связывает свое будущее. “Я надеюсь, что мы останемся здесь. Мой сын учит новый язык, познает новую культуру, живет абсолютно другой жизнью — для него было бы не очень хорошо менять место жительство и снова переживать этот стресс переезда. Мы живем здесь уже три года, чувствуем себя здесь в безопасности, можем расслабиться. Омар учится в школе, учится мечтать и надеяться на светлое будущее. Я не хочу это у него снова забирать”.

Предубеждения жителей Эстонии
Комментирует координатор Центра помощи беженцам в Эстонии Мариэль Вярк:


В нашем обществе есть очень много предубеждений по отношению к таким людям. Меня часто спрашивают, смогу ли подтвердить, что к нам не приедут массы беженцев. К счастью или несчастью, но для части мира Эстония — абсолютно неизвестное место, поэтому я не верю в массовое переселение из тех областей, где сейчас наблюдаются вооруженные конфликты. Нас, скорее, используют в качестве транзитной зоны, через которую легче попасть в другие европейские страны.


Часто думают, что любой беженец — это обязательно грязный, бедный человек, не особо-то горящий работать или учиться. Когда же я встречаюсь с беженцами, то всегда первый вопрос, который они мне задают, — когда можно приступать к работе. Люди, годами пробывшие в лагерях беженцев или находящиеся в поисках безопасного и стабильного места жительства, полны надежд, что можно будет зажить нормальной жизнью — работать, отдать детей в школу, расслабиться и не опасаться новых глобальных проблем.


Конечно, адаптация в новом обществе проходит не так быстро и просто. Местные жители тоже должны быть готовы к принятию беженцев в моральном аспекте.


Часто задаются вопросом, откуда у беженцев есть мобильные телефоны. Люди склонны приравнивать таких людей к тем, кто живет в землянках и у кого нет даже хлеба на завтрак. Во-первых, мобильный телефон для беженца — чуть ли не главная вещь в “новой” жизни: хоть как-то можно связаться с родными и близкими, оставшимися далеко, можно позвонить в скорую или полицию. С помощью телефона можно получить всю необходимую информацию о стране, куда человек отправляется на постоянное место жительство.


До войны жизнь большинства беженцев ничем не отличалась от нашей. Да, это было другое общество и другие традиции. Но, например, в Сирии с экономической точки зрения уровень жизни был весьма высокий. Как правило, все, кто бежал оттуда в Европу, — люди из высших социальных классов, так как у них были финансовые средства так далеко уехать. Большинство же до сих являются вынужденными переселенцами внутри страны или находятся в ближайших к Сирии странах.


Кроме переселенцев из зон военных конфликтов, у нас есть также люди, прибывшие в Эстонию из-за политических, религиозных или сексуальных притеснений. Это трудно представить, когда ты один в чужой стране, а все родственники и друзья остались на Родине. Неизвестность и туманные перспективы — это большой стресс для таких людей. Поэтому, когда речь идет о беженцах, нужно осторожно выбирать выражения, ведь каждый человек индивидуален, а нанести психическую травму очень легко.

О хороших и плохих


По словам Ширин, самое удивительное, на что она прежде всего обратила внимание на своей новой родине, — это снег, слякоть и температуру ниже нуля градусов. “Ой, это очень смешная история! Когда пришла первая зима, я целый месяц сидела дома и ждала потепления. Только ныла и жаловалась мужу на необычные погодные условия. А через месяц я поняла, что зима так просто не уйдет. Мы пошли в магазин и купили мне пуховик”.

Сейчас у семьи Ширин много друзей и приятелей из местного населения, хотя женщина признает, что иногда ее удивляет недоверие жителей Эстонии в отношении людей из других стран и культур. “Мне очень прискорбно читать в интернете, когда пишут, что все беженцы плохие. Нельзя всех судить по одной мерке. В каждом народе есть как плохие, так и хорошие люди”.

“Один раз я стояла на остановке и ждала автобус. И вдруг ко мне подошла какая-то женщина, плюнула на меня и начала орать. Я так опешила, что ничего не смогла в тот момент сделать, только улыбнулась ей в ответ. Она была очень зла. А мне показалось, что улыбка — это единственный способ показать, что я ничего плохого ей не делаю и на меня не надо злиться”, — вспоминает Ширин.

Ширин признает, что в той ситуации ее больше поразило безразличие других людей на автобусной остановке, наблюдавших за этой сценой, но не вмешавшихся. “Мне было очень неприятно, потому что на меня все глазели, но никто ничего не сделал. А ор и плевки продолжились и дальше в автобусе. Я еле сдержалась, чтоб не расплакаться. Но я не хотела приехать домой зареванной, поэтому вышла из автобуса в Кадриорге и пошла пешком, чтобы немного прийти в себя”.

“Наверное, многие не понимают, как это сложно начинать все сначала, когда у тебя ничего нет и ты только хочешь спастись от войны, смерти, бедности и зла. Но я не хочу быть здесь туристом! Дайте мне тут спокойно жить!”

Shereen

Семь последних лет сделали Ширин сильным и открытым человеком. “Эстонец первым никогда не начнет общаться, но стоит мне его поприветствовать, улыбнуться, заговорить, иногда предложить что-то сладкое, он начинает раскрываться. В Сирии все было по-другому. Восточные люди очень открытые — нам нравятся все вокруг! Если ты скажешь мне “Здравствуй”, я обязательно скажу тебе это в ответ, приглашу домой, накормлю и сделаю все, чтобы подружиться. Нас нельзя назвать плохими людьми”.

Больше всего Ширин скучает по родным. По ее словам, раньше, живя в Сирии, можно было позвонить маме пять раз в день, спросить какую-то ерунду — например, что она ела на обед. “Я очень скучаю по дому. Иногда я могу поговорить с родителями по телефону, но у них часто нет электричества и интернета, поэтому разговор ограничивается лишь парой слов…”

Несмотря на это, Ширин сохраняет стойкость духа и жажду жизни. “Все намного проще, если вы не смотрите на мир негативно. Главное, чтобы не было войны и все были живы. Пока война не пришла к твоему порогу, у тебя будет хорошая жизнь. И пусть иногда кажется, что все очень трудно и сложно — нужно не сдаваться и думать о лучшем. Если кажется, что это тупик, что вы попали в темную комнату, попробуйте найти трещины и выбраться через них. Если этого не делать, можно остаться в плену плохих эмоций и негативных взглядов на жизнь”.

Поделиться
Комментарии